Наталья Поклонская: дипломатия – это умение превратить что-то плохое в хорошее

Назначенная чрезвычайным и полномочным послом России Наталья Поклонская проводит в Крыму последние дни перед отъездом в Кабо-Верде. Корреспонденты Крыминформа встретились с ней в лесу недалеко от её дома в Добровской долине. Поклонская рассказала, как готовится к новой работе, о перенесённом коронавирусе и о том, почему больше не общается с главой Крыма Сергеем Аксёновым.

Все ли планы вам удалось реализовать за пять лет в качестве депутата Государственной думы? 

Пять лет назад, когда я шла в Госдуму, я была настроена оправдать доверие людей. Крымчан и не только крымчан – обычных граждан России, которые нуждаются в помощи депутата. Я считаю, что наши приемы граждан и рассмотренные обращения –  это и есть достижение той цели, которую я ставила перед собой. 

Кроме того, нам удалось реализовать несколько гуманитарных проектов – это раненые дети, больные дети с Донбасса, которые нуждались в помощи, дети из Сирии. В этом у меня все получилось. Это то, о чем я могу себе тихо сказать, что я молодец. 

На ваших депутатских приемах всегда было огромное количество людей. Намного больше, чем у других депутатов Думы. Трудно работать с таким количеством обращений? 

Если честно, то было очень трудно и мне, и моим помощникам. Бедные мои помощники. Ведь провести прием – это только полдела. Потом нужно ещё разгрести все бумаги.

Личный прием – это тоже огромная работа. С каждым пришедшим нужно поговорить. А если пришло 50 человек...

Ко мне по 50 человек не приходило никогда, у меня всегда было больше 100.

А вы не подсчитывали, столько за пять лет вы получили обращений, сколько провели приемов граждан? 

Зарегистрированных письменных заявлений на мое имя, по которым даны ответы, за все время было почти 16 тысяч. Приемов граждан проведено больше ста.  

Вы же понимали, что всем, кто к вам обратился, помочь невозможно?

Я помогала людям не только потому, что я депутат, а потому что уже был сформирован авторитет моей фамилии. Плюс, я была «прикомандирована» из прокуратуры. Поэтому я чувствовала это и знала, что ко мне относятся несколько по-другому. Многие чиновники думали и думают до сих пор, что шутки со мной плохи, потому что «она сумасшедшая» и так далее.

То есть, этот ваш образ вам фактически помогал решать проблемы других людей?

Как бы это смешно ни звучало, но помогал. Если первый депутатский запрос не помогает, то я второй раз пишу, подключаю прокуратуру. По многим обращениям мы добивались положительного результата для людей.  

Конечно, в общем потоке есть обращения, по которым я не в силах была дать положительный ответ. Бывают вопросы, которые просто не вписываются в депутатские полномочия. Часто проблемы людей относятся к компетенции руководителей регионов, исполнительной власти. А некоторые депутаты не хотят ругаться со своим губернатором. Я мало депутатов видела, которые бы могли не согласовывать свой депутатский запрос с губернатором субъекта. Они приходят и буквально спрашивают: «А можно мы напишем?». Я этого не делала.

Не становилось ли это причиной критики со стороны главы Крыма?

У нас были истории, где не было обоюдного согласия и одинакового отношения к той или иной проблеме. У меня своё отношение, у главы республики - своё. Но здесь играло роль, что я ведь ещё прокурор. Сергея Валерьевича (Аксенова, главу Крыма) его сотрудники могли вводить в заблуждение, я ему об этом говорила. Он же не в состоянии всё лично контролировать. Иногда так получалось, что потом понимание приходило, но могу сказать, что у нас было собственное мнение, а именно – у него свое, у меня свое.

Но вам удалось при этом сохранить отношения с Аксеновым? 

Сергей Валерьевич – прекрасный человек, удивительный руководитель. Мы с ним прошли такой период, который ничто в будущем не сможет перечеркнуть. Я его очень уважаю. 

Сейчас у нас нет необходимости поддерживать контакт. Потому что у меня совершенно другая работа, другие функции. Его же задача – процветание Крыма.  

Я ему желаю большой удачи и хорошей команды. Чтобы не было громких задержаний и очередных отстранений от должностей. А чтобы были вручены медали, благодарности за достижения в работе, за улучшение жизни в Крыму.

Кстати, вы слышали про претензии правоохранителей к руководителям вашей родной Евпатории?

Конечно, слышала. Кажется, там идет уже открытое противостояние представителей местных органов власти и правоохранительных органов. 

Евпаторию знаю, я там выросла. И сейчас про город я могу сказать только одно: такой убогой Евпаторию я не видела никогда за всю свою жизнь. Я могу дать оценку самую негативную, самую отрицательную, самую низкую. Такую грязную Евпаторию, такую неухоженную я ещё не видела. Даже предыдущие руководители города, такие как Даниленко, Филонов, который отбывает наказание за должностные преступления, могли держать город в порядке, сегодня, к сожалению, этого нет. Очень жаль. 

Действительно, на ваших депутатских приемах в Евпатории уж точно было больше 100 человек.

Это может говорить только о том, что у людей в городе много проблем. 

Но свой последний прием граждан в качестве депутата Государственной Думы я теперь запомню надолго. Я уже знала, что не буду больше избираться, участвовать в праймериз. Но хотела напоследок успеть хоть немного помочь людям. И после приема в Симферополе мы заболели коронавирусом – и я, и помощница, и мама потом, и дочка, потому что она тоже на прием приходила со мной.  Это был последний аккорд. 

Как прошла ваша болезнь?

Болезнь понятно, неприятная вещь, но отдельные впечатления о крымском здравоохранении – самое ужасное. Возможно, такой низкий уровень оказания медицинской помощи не только в Крыму. Но отношение бывшего министра здравоохранения… Возможно, только ко мне было такое. 

Вы лечились в Крыму?

Да, находилась в Крыму. Но меня консультировали врачи из Москвы и из Крыма, родной Евпатории и частной клиники «Генезис».

В больницу вы не ложились?

Нет, я лечилась дома. Температура была недолго, но я вначале не понимала вообще, что это была температура. Очень сильно болели мышцы, прямо выкручивало все. На три дня потеряла обоняние, потом запахи вернулись. 

После болезни поменялось ваше отношение к коронавирусу и к прививкам?

Я никогда не была против прививок. Хочу уточнить: возможно, кто-то не так понял меня. Я против принудительных мер по вакцинации. Я считаю, что человек должен обязательно учитывать свое индивидуальное состояние здоровья. Он должен посоветоваться с врачом, а потом решать – ставить прививку или нет.

Я не могла поставить прививку из-за особенностей своего здоровья. Я консультировалась с врачами. И врачи мне сказали, что они не знают, как отреагирует мой организм на вакцину. Я не антиваксер. Но медики мне посоветовали подождать с прививкой. Фактически у меня был медотвод. 

К коронавирусу я всегда советовала и советую относиться серьезно. Нужно каждому заботиться о своем здоровье. Впрочем, это не только коронавируса касается, но и всех болячек. 

После того, как я переболела коронавирусом, у меня появились антитела, и очень много. Но хочу сказать, что болеть – неприятно. 

Что у вас не получилось сделать за время работы в Госдуме?

Мысль, которая не выходила у меня из головы, – наладить отношения с парламентом Украины. Это у меня не получилось. Я очень хотела поучаствовать в заседании группы российско-украинской дружбы между парламентами, но заседаний не было. 

Что касается законотворческой деятельности, то я прекрасно понимала, что это очень сложный процесс и вряд ли у меня получится что-то изменить коренным образом в структуре правоохранительной деятельности, в борьбе с коррупцией именно на законодательном уровне. Потому что это вопросы настолько сложные в согласовании, очень сложная процедура. Конечно, здесь похвастаться я не могу.  

Я вносила свои законодательные инициативы, но они не были поддержаны. За исключением тех законодательных инициатив, в которых я выступала в качестве соавтора. 

Чисто моими инициативами было внесение поправок в Уголовный кодекс по поводу GPS-трекеров, внесение изменений в Уголовно-процессуальный кодекс по наказанию за прослушивающие устройства. Эти поправки были внесены по другой инициативе и приняты в совершенно другом формате, не в том, как я хотела. 

Я инициировала внесение изменений в федеральный закон относительно Крыма, чтобы нашим ветеранам Великой Отечественной войны бесплатно устанавливали памятники. Но этот вопрос позже был решен указом президента. 

Не получилось реализовать проекты, которые были задуманы в рамках комитета по международным делам по поездкам, встречам, налаживанию контактов разных стран с Крымом. Мне хотелось как можно большему количеству людей рассказать о настоящем крымском референдуме, что было его причиной. На это мне не хватило времени. Как только я перешла в комитет по международным делам, начались встречи, командировки – Турция, Индия, Сербия. И тут коронавирус, и все закрыли. 

Многим вам удалось за пять лет рассказать правду о крымском референдуме и о происходящем в Крыму?

Где была такая возможность, я обязательно ею пользовалась и рассказывала, как на самом деле проходил референдум, и что явилось причиной. Говорила об этом с депутатами Бундестага, представителями парламента Турции, выступала в Индии с большой речью по поводу крымского референдума. 

Как эти люди реагировали на ваши слова?

Они говорили: «А вы знаете, мы ведь думали совершенно по-другому». То есть, люди меняли свое мнение. Некоторые старались подойти где-то незаметно и сказать: «Мы вас понимаем, но мы не можем официально пойти вразрез с государственной позицией».

Я рассказывала, а люди менялись в лицах. Многие меняли свое отношение, потому что их пропаганда совершенно по-другому все преподносит.

Кажется, Дмитрий Гордон (украинский журналист) вам не поверил во время интервью.

Мы с Гордоном в самом начале интервью определились, что мы по разные стороны баррикад. И как бы его ни обзывали, мы достойно провели это интервью, он дал мне возможность высказаться. Хоть потом были определенные заявления про флешку и тому подобное, но это уже потом. Я ему благодарна, что он мне дал возможность на украинского зрителя, на моих соотечественников – там на Украине – рассказать, что на самом деле явилось причиной. Хотя они прекрасно знают, что явилось причиной, потому что сами все это прожили.

И Гордон практически не порезал ваше интервью. 

Он молодец, сдержал свое обещание, и я ему за это благодарна.  

Во время работы в Госдуме вас часто критиковали за высказывания, которые шли вразрез с общественным мнением. Вы считаете это положительным опытом?

Я получила опыт выживания в большой политике. Работа в Крыму даже в должности прокурора – это совершенно другое. Надзорная функция тянется за мной ещё со студенческих лет: ты знаешь, что тебе надо делать и как себя вести, в том числе в очень деликатных вопросах, связанных коррупционными проявлениями в рядах высокопоставленных чиновников крымской власти. Ты знаешь, что тебя все равно будут многие ненавидеть и ты к этому готов, потому что у тебя есть твоя присяга, у тебя есть закон. 

В политике всё по-другому – это искусство выживания. Должна работать на высоком уровне интуиция, нужно быть осторожным человеком. Там не всегда срабатывает книжечка под названием «Уголовный кодекс» или уголовно-процессуальное право. Там нет особых норм приличия и правил поведения.

Дума дала мне возможность окунуться и увидеть, как без прокурорского мундира можно помочь людям и себя не загубить. Это очень интересная работа, но она такая творческая. 

Ваше назначение послом в Кабо-Верде некоторые называют ссылкой, наказанием за непокорность. Как вы сами это воспринимаете? 

Это продолжение карьеры, это доверие руководителя нашей страны. Смешно слышать, когда люди называют это ссылкой. Я ещё не встречала такого неугодного человека, которому бы предложили быть чрезвычайным и полномочным послом нашей огромной страны. Мне кажется, такого быть не может. Для меня это карьера, к которой я начала готовиться задолго. 

А каким образом вы готовились? 

Три года назад я поступила в дипломатическую академию, в магистратуру на кафедру международной безопасности. Когда дело дошло до написания магистерской диссертации, я выбрала очень сложную тему: российско-украинские отношения. И в прошлом году я не смогла это заключение написать, я вообще не видела выхода, не знала, как решиться, у меня фантазии не хватало. Как можно закончить работу на тему российско-украинских отношений в контексте региональной безопасности в Восточной Европе? Как разрешиться этим отношениям? Я три года писала эту работу. И я её написала! У меня в декабре будет защита. Потом обязательно эту работу опубликую в интернете. 

В дипломатической академии я увидела много профессиональных людей, которые отличаются от политиков, от депутатов и чиновников. Они вообще другие, и я ими восхищаюсь. Я хочу стать такой же. Вот посмотрите на Сергея Викторовича Лаврова – это ведь колоссальный опыт, это очень дипломатично, деликатно, благородно. Но он может так ответить, что мало не покажется.

Вы можете на современном этапе жизни назвать Лаврова своим кумиром?

Конечно, у Сергея Викторовича есть чему поучиться. Конечно, многому учусь у Владимира Владимировича Путина. Есть и другие люди. Я не могу назвать имя женщины, потому что опять вызову много негатива. Эта женщина, можно сказать, из стана врага, но она – мастер. 

Для меня эта сфера деятельности очень интересна. Я уже себя изжила в прокуратуре, прокуратура уже другая, и я другая. Депутатская работа? Я не депутат в душе и не страдаю по депутатскому креслу, рыдая в подушку. Поэтому я рада, что у меня появилась возможность – новый глоток воздуха на новой работе. 

Очень много разговоров по поводу того, почему именно Кабо-Верде. У вас были другие варианты? 

Понятное дело, что не было такого, чтобы мне кто-то сказал: «Вы будете послом и выбирайте страну из этого списка». Такого же не бывает в принципе, я думаю, что это вообще малореально.

То есть, Кабо-Верде – это некая государственная необходимость?

Любое дипломатическое представительство нашей страны в любых странах пребывания – это уже государственная необходимость. Я хочу выполнять ту работу, которая нужна, я хочу чувствовать, что от моей работы есть какая-то польза. 

У депутатов Госдумы – коллективная ответственность за страну. Теперь у вас будет персональная ответственность. Вас она не пугает? 

К персональной ответственности я привыкла с момента вхождения во взрослую жизнь. Я всегда знала, что только я буду отвечать за свои решения – правильные, неправильные – будь то в прокуратуре, будь то в Думе. И в прокуратуре я тоже не подмазывалась под коллективную ответственность.

Это меня не пугает абсолютно. Я считаю, что человек, занимающий руководящие должности, либо принимающий на себя ответственность за какую-то часть населения – за свой коллектив или за свою семью – он всегда несет именно персональную ответственность. 

Я понимаю масштабы своей ответственности в должности посла – они намного выше, они намного серьезнее. Но я буду стараться сделать так, чтобы никого не подвести и на достойном уровне выполнить свой долг.

Как вы относитесь к угрозам Украины устроить вам неприятности на посту посла?

Украина ко мне вообще никакого отношения не имеет. Разве что мы можем выстраивать дипломатические отношения – к этому я готова и буду делать все зависящее от меня. убеждена, что и украинцы и русские меня в этом поддерживают.

Они считают по-другому, до сих пор видят в вас гражданку Украины.

Понятно, что я не могу быть гражданкой Украины, поскольку я высокие должности занимала и занимаю в России, это ясно как белый день. А те заявления, которые делают представители МИДа Украины и Верховной рады – это сделано специально для того, чтобы накалять обстановку. Я даже не знаю, зачем разумному человеку и человеку, который понимает, что такое конфликт, что он ведёт к упадку, к разрухе, а может привести и к войне, зачем этого хотеть? Это, наверное, не очень здоровое состояние духовного мира, психики, когда человек играет с огнем и грозит разжечь конфликт. 

У вас есть опасения за свою безопасность?

Любой человек всегда дорожит своей безопасностью, даже просто выезжая в соседний город. Конечно, нужно всегда думать о том, что существуют везде какие-то опасности. Но чтобы об этом бесконечно переживать или бояться… Я отношусь к этому по-философски, я еду работать.

Наверняка, за свою жизнь вы слышали угрозы много раз?

Не только угрожали: были покушения и когда я поддерживала обвинения по бандам, и когда работала прокурором Крыма. Чего только Ислямов (Ленур Ислямов, один из организаторов украинских блокад Крыма) мне ни говорил – что моя судьба, как у Каддафи и тому подобное. Я к этому реально привыкла. Если никто не будет угрожать, значит в моей жизни что-то не так.

Какие первостепенные задачи перед вами стоят на новом посту?

Первостепенная задача – это, конечно, пообщаться с коллективом, осмотреться там, познакомиться. И дождаться приглашения для вручения верительной грамоты президенту страны пребывания. Затем уже дальше буду делать все, чтобы укреплять дружественные отношения между Россией и Кабо-Верде. 

У вас опять уникальный статус – вы лишь третья действующая женщина-посол России.

И этим я горжусь. Заметьте, все женщины-послы – они прекрасные, и я вошла в эту категорию. Поэтому у меня большая ответственность, мне нужно соответствовать.

Вопрос, который тоже часто задают: почему Поклонскую не отправили обратно прокурором в Крым?

Потому что в Крыму есть свой прокурор.

Прокуратура для вас уже пройденный этап в жизни?

Прокуратура – это мое хорошее прошлое, сейчас уже совсем другая жизнь.

Вы с сожалением об этом говорите?

Не с сожалением, а с теплотой, с любовью к той прошлой жизни. Но её сейчас у меня уже нет. Я теперь дипломат, я не прокурор. Надо идти дальше. Жизнь ведь она такая, нигде в правилах жизни не написано, что ты получил одну специальность и до конца своих дней только этим и должен заниматься. 

Я счастливый человек, у меня есть возможность реализоваться с учетом уже полученного опыта в моей любимой профессии. Я знаю, что прокурором я справлюсь, куда бы ни направили, куда бы меня ни назначили, я это умею. Но я хочу научиться еще и другой работе, потому что она мне нравится, потому что мне кажется, что сейчас в нашем современном мире не хватает стабильности и уверенности в том, что завтра не будет войны. 

В статусе посла вы намерены действовать с помощью «мягкой силы»?

Я еду туда абсолютным дипломатом с учетом моих плюсов и моих минусов. Минус – это совершенно маленький опыт в дипломатической работе. Но я должна превратить этот минус в плюс. Дипломатия – это умение превратить что-то плохое в хорошее. 

Как продвигается у вас изучение языков?

Английский понимаю, но говорить не могу, потому что произношение не мое, это ужасно. 

Учу португальский язык, он очень сложный. Грассирующий «Р», как во французском, дается сложно. Мне говорит преподаватель: «Наталья, да ладно, не рыкайте, говорите украинское «Ґ». Вот я и говорю: «Ґуссия». Украина пригодилась, есть много слов, которые похожи на украинские, например, «краватка», «шкарпетки». В Кабо-Верде язык не чисто португальский, скорее, португало-креольский, и он намного проще, говорят.  

Выучила итальянский – это самый красивый язык, просто бесподобный. Я даже хочу устроить среди своих итальянских подписчиков в соцсетях чтение «Божественной комедии» Данте Алигьери.